Возрождение  Серебряного  Тысячелетия

Пролог 

Широкая полоса гоночного трека выползала из-под колес бесконечной серой лентой. Она была похожа на нашу жизнь. Она смыкалась в кольцо и стоило достигнуть финиша, как тут же снова начинался старт. Рев моторов оглушал; солнце припекало. и капли пота стекали мне на лицо из-под шлема. Седьмой и десятый номер пошли на обгон, зажимая меня в тиски и, пытаясь вытеснить назад. Глупцы! Разве смогут они стать быстрее ветра, быстрее облаков, гонимых по небу? Быстрее ястреба, камнем падающего вниз, чтобы схватить добычу? Мичиру ждет меня на финише. Ее по- детски нежное, задумчивое лицо, обрамленное изумрудными волнами волос,  сейчас горит азартом. Сегодня я приду первой на национальных гонках.  Я- мотокентавр, человек слившийся с машиной. Мое сердце стучит в одном ритме с двигателем. Мое тело сделано из стали. Ничто не может остановить меня. Ничто…

Какой странный звук, словно едва слышный хлопок. Тонкий взвизг переднего колеса; машина мгновенно выходит из-под контроля, и мне кажется, что я оседлала дикого мустанга. Резкий поворот влево; я врезаюсь в бетонное ограждение, и какая-то неведомая сила вырывает меня из седла. Я лечу,  лечу куда-то в пустоту, сжавшись в пружину, чтобы не разбиться насмерть. Вот оно, приземление- треск кустарника, камни… Господи, как больно! Рев моторов превращается в тоненький звон и постепенно затихает. Остается лишь солоноватый привкус крови на губах. И темнота.

1.

«Меня зовут Усаги Цукино, мне 18 лет. Я учусь в колледже естественных наук, где раньше учился Мамору. Я не очень хороший студент, но я стараюсь. Мамору говорит, что он мною гордится. Я уже взрослая, но все же иногда громко плачу. И по прежнему обожаю сладкое. Да, самое главное- через три дня состоится наша с Мамору свадьба! Я безумно счастлива, и мне хочется поделится своим счастьем со всем миром!»

Усаги зарылась лицом в прохладные складки фаты, вдохнула едва ощутимый цветочный запах, исходящий от ткани. Три дня… «Маммо-тян, как долго мы этого ждали! Сколько испытаний нам выпало,  сколько раз я думала, что потеряла тебя навсегда!»

С тех пор, как Мамору сделал ей предложение, Усаги ходила словно во сне. Впервые ей не хотелось выражать свою радость бурными восклицаниями и смехом, она тихо тонула в собственном счастье, изливая его серебристым сиянием на всех, кто ее окружал. Платье было почти готово. Оставалось лишь отделать бисером корсаж и пристрочить кружева.

Усаги вдруг словно очнулась. Она-то была счастлива, а остальные? Ее мысли обратились к тем, кто был с ней рядом последние годы, кто защищал ее в бесконечных битвах за спасение мира. «Ами наверняка сейчас на лекциях, - думала она, представляя себе серьезное, сосредоточенное лицо подруги, - Рэй в храме, готовится к празднованию Мидори-но хи.  Минако должно быть в студии звукозаписи с Такеа. А Мако…», - она вздохнула.  У Макото очередная несчастная любовь, только на этот раз все было гораздо серьезнее, чем прежде. Она снова уединилась в монастыре, истязает себя тренировками, чтобы заглушить боль.  «Хотару в школе, Сецуна в своем ателье, вся в работе». Впервые в жизни Сецуна сделала что-то лично для себя, а не для служения высоким целям, и теперь ее ателье самое популярное у молодежи.  Это платье – одна из лучших ее работ. «А вот Харука с Мичиру… Они могут быть где угодно».

 

Ами шагала по парку.  Букетик первых весенних цветов подрагивал в ее руке, их нежные маленькие бутоны казались золотыми от солнечных лучей. Она как будто наяву слышала изумленные голоса друзей по университету и преподавателей. «Ами Мицуно прогуляла лекцию?! Не может этого быть!» Лучшая студентка, гордость факультета. Сейчас ей хотелось забыть об этом. Хотелось думать лишь о ярко-зеленой листве. Голубых небесах и солнце, гладившем ее щеки мягкими ладонями.  Последнее электронное письмо от Рио было исполнено скрытой нежности и какого-то особого смысла. Скоро он приедет, и тогда… Ами шла, улыбаясь своим мыслям.

Рэй переминалась с ноги на ногу в зале ожидания аэропорта. Она досадливо морщилась и едва не подпрыгивала от нетерпения. Ох уж этот Ючиро! Приспичило же ему отправить свою дурацкую телеграмму именно сейчас, когда она так занята! И теперь она вынуждена торчать здесь, ожидая прибытия его самолета, вместо того, чтобы украшать храм. И с какой это стати она обязана его встречать? Правда дедушка будет очень рад его приезду.

Номер его рейса давно уже объявили, прибывшие спускались по эскалатору вниз; некоторые тут же попадали в объятия родных и друзей.  Да где же он, в конце концов?!

-        Рэйко-сан!

Первое, что увидела Рэй обернувшись, был огромный букет алых роз. Цветы неведомо как оказались в ее руках, терпкий аромат окутал ее, ошеломив на миг. Она подняла глаза и остолбенела.

-        Ючиро?- пробормотала она, изумленно и недоверчиво.

Он был неузнаваем.  Элегантный костюм от кутюр, золотая булавка на галстуке. Волосы зачесаны назад, лицо возмужавшее и похорошевшее. Ничего общего с тем лохматым, застенчивым парнем, который прислуживал у них в храме.

Такси неторопливо катило по улицам Токио. Одной рукой Рэй держала букет, другая лежала в ладонях Ючиро. Он говорил, говорил, рассказывая о своей учебе в Лондоне. А она не отнимала руку,  не сводя с него сияющих глаз.

 

У Минако был тяжелый день. Готовая вот-вот расплакаться от досады, она покачивала детскую кроватку и напевала, пытаясь перекрыть басовитый рев.

-        Ну, малышка,  ну пожалуйста! Уф, не могу больше!

Она плюхнулась на тахту рядом с кроваткой, вытерла вспотевший лоб. С утра все кувырком. Ее двоюродную сестру, приехавшую к ним погостить, недавно увезли в больницу с приступом аппендицита. Мама поехала с ней, а годовалая племянница Тэцуко осталась на ее попечении. Из-за этого она пропустила запись в студии. И это после того, как сбылась ее мечта-  восходящая звезда эстрады Такеа Ямаши взял ее на подпевки!

Минако всхлипнула. Ее голос так гармонировал с голосом Такеа! Особенно в его новом хите «Роза на обочине». Она сама не заметила что поет. Ее пение разносилось по всему дому, нарушая тишину пустых комнат. Тишину?! Минако вскочила.

-        Тотто-тян! Вот умница!

Малышка сонно прикрыла глазки, причмокнула. Господи, как мало нужно человеку для счастья!

 

Безмятежно зеленый луг. Лишь кое- где виднеются желтые головки цветов. Мако утонула в пышном травяном ковре. Закинув руки за голову. Ее глаза были закрыты, жар солнца обжигал сомкнутые веки. Но даже этот жар был неспособен растопить ледяной комок у нее внутри.  Она погрузилась в полудрему, отключившись от внешнего мира. Чья-то тень вдруг упала на нее. Мако лениво приоткрыла один глаз. Солнце слепило; вместо лица склонившегося над  ней человека она увидела темное пятно.

-        Простите, что помешал, - голос был юношеский, нерешительный.

Мако приподнялась на локтях, села. Этот юноша… Он возит продукты в монастырь на своей тележке, запряженной осликом. Как его зовут? Кано, кажется.

-        Простите, -  повторил он снова, робко опустившись рядом, - но мне показалось, вам трудно здесь приходится. Вот…, - он протянул ей небольшую корзинку.

Апельсины, сливы, яблоки…Откуда?

-        Это мне? – зеленоватые глаза Мако расширились от изумления.

-        Я подумал, в монастыре скверно кормят, - его губы раздвинулись в улыбке, лицо вмиг преобразилось.

«А он славный, - мелькнуло в голове у Мако, - хотя и не похож ни на одного из тех, в кого я влюблялась. И он не выглядит старше своих лет. Странно…».  Она с хрустом надкусила яблоко, другое протянула Кано.

-        Я люблю готовить яблочный пирог.  И скажу не хвалясь - он у меня отлично получается!

Кано рассмеялся.

-        А я обожаю его есть! Надеюсь когда–нибудь попробовать ваш.

Солнце светило так же, трава бала такой же мягкой и шелковистой.  Но что- то изменилось. Мако не могла понять - что? Наверно, начал таять ледяной комок внутри.

 

Детская площадка наполнилась гамом, смехом, радостным визгом. Малыши взбирались на горки, скатывались вниз, взлетали на качелях. Хотару незаметно пристроилась на скамейке с книгой в руках. Ей нравилось наблюдать за детьми. Вот уже два года прошло с тех пор, как Чибиюса исчезла из ее жизни. Но тоска нет-нет да накатит. Когда смотришь на малышей, становится легче. Подумать только, такая вот как они, маленькая девочка боролась за нее, верила в нее до конца. И спасла ее от погружения во мрак.

-        Я тоже по ней скучаю.

Хотару вскинула голову.

-        Сецуна!

Таинственная Сейлорплутон стояла рядом, склонив голову набок. Нет, всего лишь обычная девушка в строгом деловом костюме, лишь взгляд продолговатых темных глаз слишком глубокий,  слишком усталый для ее молодых лет.

-        Можно?

-        Да, конечно! – глаза Хотару вспыхнули от радости.

Сецуна уселась рядом, пристроив на коленях миниатюрную сумочку. Минутное молчание нарушила Хотару.

-        Как ты узнала о чем я думаю?

Сецуна улыбнулась едва заметно, но сколько тепла в ее улыбке!

-        У нас общие мысли.

Хотару опустила голову, сцепив пальцы рук.

-        Ты ведь можешь попасть в будущее, пробормотала она, - и увидеть ее!

-        Это не так-то просто, - рука Сецуны легла на худенькое плечо Хотару, - не грусти, ты ведь увидишься с ней!

-        Да, конечно.

-        К тому же, у тебя есть теперь друзья в школе. И папа очень  любит тебя.

Глаза Хотару смотрели сквозь тонкие пряди волос, словно сквозь шелковую пелену, а пальцы слегка теребили подол форменной юбки. Голубой, а не клетчато- зеленой, как в школе Мюген.

-        Скажи, почему ты и Харука с Мичиру так редко видитесь со мной? Вы ведь тоже мои друзья.

Сецуна вмиг сникла, опустила глаза.

-        Мне трудно об этом говорить… Мы ведь хотели убить тебя.

-        Неправда! Вы хотели уничтожить Мессию Тьмы, а не меня, Хотару Томо! Вы заботились обо мне! Ты единственный человек, с кем я могу поговорить о Чибиюсе!

Казалось, она вот-вот расплачется. Но нет, Хотару загоняет слезы внутрь решительным глотком. Она уже слишком взрослая, чтобы плакать.  Ей почти четырнадцать.  Она- Сейлорсатурн, воин разрушения. Сецуна накрыла ее ладонь своей. Любовь и жалость затаились в ее глазах, полускрытых густой пеленой ресниц.

   

2.

Почему так трудно просыпаться? Голова раскалывается от боли, к горлу подступает тошнота. Меня так тряско выносит из забытья, что я не могу сдержать стон. Что-то холодное и влажное ложится на лоб.  Становится легче.  Вот полежу немного, потом открою глаза.  Господи, лучше бы я этого не делала! Свет такой яркий…

-        Мичиру…

Знакомая ладонь в моей руке – нежная и прохладная.

- Лежи, не шевелись!

Наконец-то мир приобретает очертания. Кровать, белые стены. Больница. Мичиру так и не дождалась меня на финише. Воспоминания накатывают резко, толчками. Вот и первое вернувшееся ощущение.

-        Опасность!

-        Что? – ее  лицо то ближе, то дальше, - О чем ты?

-        Авария не была случайной! – я резко поворачиваю голову и замолкаю, борясь с очередным приступом тошноты

-        Но я ничего не ощущаю, Харука!

-        Это не то. Это не враги из внешних миров. Это что-то… Помнишь, о чем мы говорили вчера с Сецуной?

Она кивает.

-        Только это было не вчера. Ты уже сутки здесь.

Что ж, могло быть и хуже. В облике Сейлоруранус мне нипочем такой вот шлепок о землю, а теперь… Я медленно уплываю куда-то, слышу голос Мичиру.

-        Не волнуйся, я выясню, что произошло. Не думай ни о чем…

Все тает.  Кажется, прошла лишь минута, но когда я вновь открываю глаза, Мичиру уже нет, а за окнами темнота. Кто-то заходит в палату. Молодой усатый врач задает мне вопросы, я отвечаю невпопад, медсестра склоняется над столиком с лекарствами.

-        Не нужно никаких уколов! – резко заявляю я

-        Но…

-        У меня ничего не болит, спасибо. Я и так смогу заснуть.

Наконец меня оставляют в покое. Я вспоминаю слова сэнсэя о том, что боль ведет к очищению. Хм, не знаю. По крайней мере, она не мешает думать в отличие от снотворных.

Я вспоминаю встречу с Сецуной.  Мы сидим втроем за столиком в кафе; бархатные скатерти, откуда-то тихие звуки джаза. И легкий запах табачного дыма, несмотря на таблички «курить запрещено». Кофе чуть остыл, а тонкие ломтики печенья похожи на кружево.

-        У меня в последнее время такое ощущение, что за мной следят, - говорит Сецуна, - это не похоже на пришествие нового врага, это что-то другое.

Мы с Мичиру испытываем то же самое.  Мы обсуждаем ситуацию некоторое время, но не приходим ни к какому решению. Можно лишь повысить бдительность и ждать.

-        Скажем остальным? – спрашивает Сецуна.

Я пренебрежительно дергаю уголком рта, и мою гримасу замечают.

-        Тебе не приходило в голову, - говорит Сецуна, - что с годами наша разница в возрасте будет чувствоваться все меньше? Они взрослеют, их силы растут. У них есть кое-что, чего не хватает нам. Это их вера. Чистая,  без сомнений и скепсиса. Вера в жизнь, в любовь. В Сейлормун.

Я хмыкаю, мне нечего возразить. Все же мы решаем не поднимать панику преждевременно.

Вечер тих и прохладен, звезды зажигаются на небе одна за другой.

Мы идем вдоль темной, пустынной аллеи парка. Я вдруг вспоминаю, что мой бумажник остался лежать на столике в кафе.

-        Идите, я догоню!

Бегом, туда и обратно, дыхание слегка участилось. Надо будет увеличить интенсивность тренировок. Свет фонарей тускловат, я ищу впереди фигуры Мичиру и Сецуны.  Неожиданный сюрприз - они не одни. Двое молодых людей, явно подвыпившие, пристроились по бокам; Мичиру что-то терпеливо говорит им, а Сецуна стоит молча, скрестив руки на груди.

-        Какие-то проблемы?

Они оборачиваются с досадой.

-        Не лезь не в свое дело, парень!

Один из них обнимает Мичиру за талию, и меня мгновенно передергивает от злости. Я хватаю его за руку, и через секунду он исчезает в зарослях ближайших кустов, перемещаясь головой вперед. Второй замахивается, целя мне в глаз.  Перехват за запястье, хруст кости и сдавленный вскрик.  Я заламываю его руку за спину и аккуратно впечатываю  его в ствол ближайшего дерева.

-        Ты так и не научилась контролировать свой гнев, - говорит Мичиру, - урок можно преподать и без драки.

-        Ну да, -  фыркаю я, - можно. Только как этот урок будет усвоен – большой вопрос!

 

Воспоминания уходят, остается лишь ощущение приближающихся напастей и дикая головная боль. Уже далеко за полночь, сон где-то витает, и мне его не поймать.  Пытаюсь вздохнуть поглубже, левый бок отзывается на эту попытку весьма ощутимо, и я скрежещу зубами от собственной беспомощности. Дверь открывается, входит доктор.

-        Не люблю, когда больные мне врут!

-        Простите, я доставляю столько хлопот.

Медсестра тихо звякает ампулами, не та, что была раньше, другая.  Ее веки полуопущены, она приближается… Странное ощущение, тревога нарастает внутри меня. Слышу тонкий свист ветра в ушах, сильнее, сильнее…

-        Нет!

Я пытаюсь подняться, доктор прижимает меня к кровати.

-        Вы не понимаете, она…

Он не поверит. Он никак не связан со всем этим, но он не поверит. Я пытаюсь материализовать жезл в своей руке.  «Сила планеты Уран, - кричу я, но это всего лишь шепот, - дай мне си…».

 

«Господи, дай мне терпения!» – нервы Мичиру на пределе. Смуглый коротышка, служащий на свалке автомобилей невозмутимо продолжает ковыряться в двигателе очередной развалины,  вынимая оттуда запчасти.

-        Мне хотелось бы знать, кто увез его?

-        Да кто их знает, - коротышка равнодушно пожимает плечами, - приехали, показали бумаги. Вроде на переплавку.

-         А почему именно этот мотоцикл? У вас тут хватает добра.

-        Вопросы у вас, барышня.  Да откуда мне знать!

Мичиру шагает к их с Харукой золотистому открытому авто, и лицо ее мрачнее тучи. Расследование зашло в тупик, не успев начаться.  Их прежние враги хотя бы оставляли следы. А тут - никто ничего не видел, никто ничего не знает. Что же происходит? Она принимает решение вернуться в больницу, оставив все как есть.  Внезапно, холодная волна проходит по ее телу. Море бушует, тревожным шумом отдаваясь в ее ушах.  «Харука!». Она садится за руль, мчится на максимальной скорости, уже понимая, что не успеет.

   

3.

В загородном парке нынче особенно весело и оживленно. На самой просторной лужайке расстелены скатерти для пикников, слышатся голоса большого количества людей и смех. Пожилой седоусый фотограф устанавливает аппарат на треножник.

-        Усаги, Мамору! – зовет Икуко, - идите сюда, становитесь посередине!

Хотару, Шимба и троица юных кузенов Усаги плюхаются на траву, прерывисто дыша после игры в чехарду; остальные гости группируются вокруг новобрачных.

- Внимание, всем улыбаться!

Снимок должен получиться очень удачным.

Усаги подхватывает подол своего белоснежного наряда и вскакивает на ствол поваленного дерева.

-        Эй. кто хочет букет невесты?

-        Я хочу! – тут же выкрикивает Рэй.

-        И я, и я! – слышатся голоса остальных девушек.

Они толпятся вокруг невесты, полные радостного нетерпения. Усаги высоко поднимает букет, подбрасывает его кверху. Рэй бросается вперед; Мако поднимается на цыпочки, вытягиваясь во весь свой немаленький рост. Минако совершает один из своих лучших волейбольных прыжков…  Букет пролетает сквозь них как заколдованный и приземляется прямо в руки Нару, стоявшей совершенно неподвижно.  Слышатся возгласы разочарования; Нару окружают, осыпают поздравлениями.  Она краснеет как пион, прижимает букет к лицу. Умино, стоящий рядом с ней, горд и доволен.

У Усаги такое ощущение, что время замерло, остановилось. Она так счастлива, что вряд ли можно быть счастливей. Вокруг собрались все, кого она любит. Она обводит толпу гостей сияющим взглядом. Мама и папа беседуют о чем-то с доктором Томо; Шимба измазался кремом от пирожного, и Хотару протягивает ему платок. Рэй плетет венок из цветов и со смехом надевает его на голову Ючиро; ее дедушка дремлет, пригревшись на солнце и привалившись к могучему стволу дерева.  Ами, Минако и Макото о чем-то заговорщически шепчутся с Сецуной, видно готовят сюрприз, а друзья Мамору во главе с Мотоки расставляют по всему лугу флажки для эстафет. Все здесь. Вернее, почти все. Усаги украдкой вздыхает. Харука и Мичиру даже не позвонили. Неужели эти двое так и будут холодно взирать на нее издалека? У Сецуны нынче тоже не праздничный вид, хотя по ее лицу  просто невозможно определить ее настроение.

Теплые крепкие ладони ложатся на плечи Усаги.

-        Оданго, о чем ты думаешь?

Она порывисто оборачивается.

-        Маммо-тян, я так хочу, чтобы все были счастливы! Я не знаю как объяснить, но это все так хрупко…

Мамору прижимает ее к себе, и она мгновенно обмирает от невыразимой нежности, желания слиться с ним воедино и никогда не расставаться.

-        Маммо-тян…

   

Эта встреча в часовне у Рэй больше похожа не на дружеские посиделки, а на военный совет. Мичиру, Сецуна и Хотару здесь нечастые гости.

-        Вы должны были рассказать нам все с самого начала! – голос Рэй звенит от негодования, - Если объявился новый враг, то нас это тоже касается!

-        Мы не могли понять, что происходит, - спокойный голос Сецуны словно растворяет в себе царящее вокруг напряжение, - и не хотели беспокоить вас понапрасну. Но теперь ситуация вышла из-под контроля.

Хотару вынимает из кармана крохотный приборчик, похожий на микрочип, протягивает его Ами.

-        Вчера мы обследовали наш дом,  и нашли таких штук пять.

-        Что это? – Ами недоумевает.

-        Подслушивающее устройство, - отвечает Сецуна.

-        Бред какой-то! – хмурится Мако, - похоже на дешевый шпионский боевик. Харука не могла вот так исчезнуть бесследно, она вполне способна справится с любой ситуацией!

-        В облике обычных людей мы уязвимы, - Мичиру опускает глаза, - Но она жива. Это все, что я знаю.

Ами незаметно накрывает ее ладонь своей и слегка сжимает.

-        Мы пришли, чтобы предупредить вас – будьте осторожны! –говорит Хотару, - возможно, о наших силах стало известно кому-то. Кому-то очень влиятельному, кто не хочет раскрыть себя. Мы решим эту проблему. Папа поможет нам, у него большие связи.

-        Он знает?! – Рэй изумленно округляет глаза.

Хотару кивает.

Это было большой неожиданностью и для них. Накануне вечером доктор Томо незаметно оказался в комнате Хотару, где они обсуждали сложившуюся ситуацию. Его взгляд был полон решимости.

-        Вы убили демона, поселившегося во мне. Вы друзья Хотару. Я помогу вам.

-        Пап, - Хотару в растерянности, - Ты все помнишь?

-        Не все. Но память понемногу восстанавливается.

Хотару встала, сделала шаг ему навстречу и прижалась к нему, обхватив руками. Вдохнула знакомый с младенчества запах, исходящий от его белого халата.

-        Я так люблю тебя, папа!

Он гладил дочь по голове, его губы слегка подрагивали. Она простила его. Сможет ли он когда-нибудь простить себя за все что было?

-        Значит, доктор Томо, - произносит Мако, - а мы, как всегда, вне игры!

-        Не верно подмечено, - спокойно отвечает Сецуна, - мы будем держать вас в курсе и воспользуемся вашей помощью.

-        А Усаги так и останется в неведении? – спрашивает Минако.

Мичиру грустно улыбается.

-        Она и Мамору только что поженились. Пусть хоть немного побудут счастливыми. Жаль, ни я, ни Харука не видели их свадьбу.

 

-        Что?! – Усаги сжимает кулаки, - И вы говорите мне это только сейчас, спустя столько времени?! Как вы могли?!

Ее губы дрожат,  а глаза наливаются влагой  и становятся похожи на прозрачные дрожащие стеклышки. Все замирают в преддверии бурных рыданий; Мамору морщится, а Рэй демонстративно затыкает уши. Но рыданий не слышится.

-        Имейте в виду, -  говорит она грозно, - я обиделась всерьез и никогда вам этого не забуду!

Уже успокоившись, она вместе с Мамору устраивается на низком диванчике и слушает рассказ Ами.

-        … с тех пор ничего нового. Мы не сможем обнаружить Харуку, пока она не перевоплотится в Уранус. Датчики работают и днем и ночью, мы дежурим по очереди.  Телефон у доктора Томо отключен, мы не можем связаться с Хотару.  И Сецуна с Мичиру куда-то пропали.

-        Ясно, - задумчиво произносит Усаги.

-        Что тебе ясно?! – Рэй раздражена до крайности и не пытается этого скрыть.

-        Мне ясно, что ничего не ясно.

-        Усаги!!!…

   

4.

Я сижу в низком плетенном кресле, лениво полуприкрыв глаза. Крики чаек и монотонный плеск волн нагоняют дрему. На безбрежной водной глади появляется крошечная белая точка, она приближается, увеличиваясь в размерах. Скоро полдень. Ровно в полдень катер причаливает к острову, это единственная связь с  внешним миром. Впрочем, остров это громко сказано – всего  лишь одинокая скала посреди океана. Замок так ловко замаскирован под нагромождение камней, что ни с моря, ни с воздуха его не обнаружить. Вот уже какое-то время я являюсь здесь «гостем». Хозяин любезен и предупредителен, хотя в самом начале нашего знакомства ему удалось вызвать во мне ощущение тоскливой тревоги и беспомощности.

Его я обнаружила рядом, как только открыла глаза. Средних лет, высокий, крепкий, смуглый. Жесткие складки в уголках рта придают лицу суровость. Взгляд тяжелый – взгляд человека, привыкшего повелевать и не особо терзаемого заботами об окружающих.

-        Как вы себя чувствуете, мисс Тено?

-        А вы кто, доктор? Нет, постойте, я угадаю. Вы тот самый человек, который устроил мне эту маленькую аварию.

Ничто не дрогнуло в его лице.

-        Меня зовут Юдзо Маэда. В данный момент вы мой гость.

Я ничему не удивляюсь. В последние годы я разучилась удивляться.

-        Хорошо, этот вопрос мы выяснили. Что дальше?

-        Вы наверняка слышали о сейлор сенши?

Великолепно. Маэда - человек дела. Никаких предисловий, сразу суть.

-        Я полагаю, вопрос риторический. Но сейлоры это всего лишь сказка.

-        Ответ неверный. Позвольте показать вам кое-что.

И вот я сижу в кресле- каталке перед огромным плоским монитором сверхмощного компьютера. Маэда нажимает кнопки и экран вспыхивает. На нем появляются фото - четкие и блеклые, большие и маленькие. Знакомый силуэт Сейлормун на фоне ночного неба, рядом фигуры Марс и Меркьюри. Следующий снимок явно из Лондона – Венера на крыше  старинного вида здания машет рукой толпе, собравшейся внизу. Эта дуреха видно ощутила себя киношным Суперменом. А вот я и Нептун рядом с мрачной громадой полуразрушенной школы Мюген. Снимков много, но не один из них не позволяет раскрыть наше инкогнито. Я недоумеваю. Маэда усмехается.

-        А сейчас - самое интересное.

Я вижу внутренность токийского метро, пары ядовитого газа расползаются во все стороны, люди в панике мечутся. Следующий снимок заставляет меня вздрогнуть - мое лицо так близко, что виден даже отблеск золотого свечения в глазах. Кто-то снял меня в момент перевоплощения. Скверно. Взрывы в метро прогремели в прошлом году. Была паника и неразбериха, люди кашляли и задыхались, выход со станции был завален обломками рухнувшей колонны. Я оказалась в этой сумятице; помню как зажимала рот и нос рукой, ища укромное местечко, но такового не оказалось. Пришлось действовать почти в открытую, но мне казалось, никто тогда не понял что произошло.

-        Что вы на это скажете? – доносится до меня голос   Маэды,  – мы следили за вами и за всеми, с кем вы дружите и общаетесь.

-        Кто это «мы» ? И зачем вам это надо?

Он выключает монитор, садится в кресло напротив меня.

-        Слишком много вопросов, мисс Тено. Но я отвечу. Я работаю на правительство Японии и, как видите, располагаю кое-какими возможностями. Но в данном случае правительство не имеет к этому никакого отношения. Я хочу, чтобы вы свели меня с остальными сейлор сенши. Вы нужны мне.

-        Хотите с нашей помощью стать владыкой мира?

Он морщится.

-        Вы мыслите слишком примитивно. Я хочу защитить этот мир, как и вы.

-        Защитить? – я недоверчиво хмыкаю, - Кажется, вы сказали, что вас зовут Маэда, а не Красный Крест!

-        Вы правы, я не занимаюсь благотворительностью. Я объясню вам, в чем суть дела. Вы сражались с демонами и исчадиями зла, появлявшимися извне, но вам и в голову не приходило, что Хаос уже давно поселился в сердцах жителей этой планеты. Бесконечные войны, бессмысленные убийства, алчность, предательство. Сейчас мир на грани третьей мировой войны, которая станет последней в истории человечества,  потому что человечество просто перестанет существовать.

Он ловит мой недоверчивый взгляд.

-        Поверьте, я как никто другой в курсе политической ситуации в мире. Это не пустые слова. Вы должны вмешаться. Вы можете преобразить этот мир.

Я невольно улыбаюсь.

-        Вы приписываете нам прямо-таки божественные возможности. Однако, какую вы выгоду ждете для себя?

-        Прежде всего, я хочу выжить. Выжить в грядущей войне и занять достойное место в новом мире.

 

Моя фантазия вмиг рисует мне Маэду на троне Серебряного Тысячелетия, и эта картина мне совсем не нравится. Даже если он говорит правду,  мы вполне обойдемся без его помощи. Но мне не стоит спешить с отказом.  Как только я смогу перевоплотиться в Уранус, я разберусь с этим мерзавцем.

Море так спокойно и безмятежно, что с трудом можно поверить в возможность грядущей катастрофы. Прошло несколько дней, и терпение Маэды на исходе. Смогу ли я противостоять ему сейчас? В любом случае, от меня он не узнает об остальных воинах. Нетерпение гложет меня; я никак не могу связаться с Мичиру, она наверняка сходит с ума от беспокойства.

В задумчивости я встаю, захожу внутрь замка и бесцельно брожу по многочисленным комнатам. Кажется, здесь я уже была. Знакомый мне компьютер с огромным монитором, массивные шкафы с книгами, а на одной из стен развешаны старинные самурайские мечи. Я иду вдоль книжных рядов.  Вижу издания на японском, английском, немецком. Чего тут только нет. «Идеалы самурая», «Хагакурэ» и «Кодекс самурая» в версии Фурукава. Чуть дальше - Фридрих Ницше «Сумерки богов». Кант, Гегель, Фейербах…  Всемирная Энциклопедия в двадцати томах, компьютерные журналы. Наконец добираюсь до оружия. Снимаю один из мечей со стены, слегка выдвигаю из ножен. Судя по всему, здесь висят настоящие музейные редкости. Оружие в отличном состоянии - ни пятнышка ржавчины, клинки остро заточены.

-        Этот меч выкован четыре столетия назад, - Маэда неведомо откуда появляется за моей спиной.

Он подходит, снимает со стены другой клинок.

-        А вот с этим мечом мой предок сражался на стороне Минамото в эпоху междоусобных войн. Мой род, род самураев, уходит своими корнями ко временам правления Судзин.

Он держит клинок перед собой, медленно вытягивая его из ножен, и неожиданно атакует, явно намереваясь снести мне голову. Я едва успеваю отразить удар, не обнажая оружия, падаю на пол от толчка, переворачиваюсь через голову и вскакиваю,  успев вытащить свой меч. Его атаки молниеносны, он не шутит. Неужели он решил со мной покончить? Я прогоняю посторонние мысли и целиком концентрируюсь на поединке. Маэда теснит меня, мне приходится отступать; левая рука в гипсе ужасно мешает. Я делаю вид, что теряю равновесие, Маэда замахивается, но в этот момент носок моего ботинка врезается в его левое колено. Он падает на колени; рукояткой меча я с силой ударяю его в висок. Маэда лежит на полу полуоглушенный, я наступаю на его правое запястье,  и его меч со звоном падает. Мы оба дышим прерывисто и тяжело; струйка крови стекает по его щеке, а я обнаруживаю, что мои ушибы еще слишком свежи для подобных упражнений. Он глядит как завороженный на острое лезвие возле своего горла.

-        Мои предки в старину торговали рисом и пряностями, - говорю я, - а мой отец был всего лишь удачливым бизнесменом. Но он тоже очень любил все эти игры в самураев.

Я отступаю на шаг, прячу свое оружие в ножны. Маэда медленно поднимается, его лицо не сулит ничего хорошего. Но когда я вижу перед собой черный глазок револьверного дула, это оказывается для меня полной неожиданностью.

-        Вам следовало бы убить меня, мисс Тено. Вы унизили меня, а я не прощаю подобных вещей.  Вы слишком опасны, чтобы оставлять вас в живых.

-        У меня не было такого намерения… , -

Я говорю, говорю, пытаясь отвлечь его внимание и выжидая момент, когда палец на курке не будет так напряжен. Этот момент наступает, и я резво ныряю за один из книжных шкафов. Эхо выстрелов отдается в ушах, а дубовые щепки разлетаются во все стороны. Я ощущаю прохладную тяжесть жезла в руке.

-        Сила планеты Уран, дай мне силу!

Пусть исполнится мечта Маэды познакомиться с сейлор сенши.  Но это не доставит ему удовольствия.  Я уже не прячусь; Маэда стреляет в упор, но развернувшись я пропускаю пули мимо.

-        Маэда-сан, а как же наши планы по спасению мира?

Он стискивает зубы.

-        Я займусь вашей возлюбленной, мисс Кайо. Она будет посговорчивей.

А вот этого ему не следовало говорить.

-        Твердь, разверзнись!

Маэда шарахается в сторону, и золотой шар разносит вдребезги компьютер. По комнате расползается запах горелой изоляции и дым, а где-то внизу истошно завывает сирена. Окровавленное лицо Маэды искажено ужасом и ненавистью.

-        Включилась система самоуничтожения!  Сейчас все взлетит на воздух!

Что ни делается, все к лучшему. Я стремительно разворачиваюсь и выбегаю на открытую площадку, где еще совсем недавно так безмятежно грелась на солнце.  Вскакиваю на каменные перила и лечу вниз с невероятной высоты. Вряд ли я разобьюсь, или утону, но в душе все равно замирание. Мне везет - в момент взрыва надо мной десятифутовая толща воды. Выныриваю минуты через две, жадно глотая воздух. Пейзаж немного изменился   – скала окутана ни то дымом,  ни то пылью и значительно поуменьшилась в размерах.

Через час она исчезает за горизонтом, и я остаюсь в открытом море наедине с каким-то деревянным обломком.  Несколько акульих плавников виднеются неподалеку, их обладатели явно намерены скрасить мое одиночество. Не думаю, что в облике Уранус придусь им по вкусу.  Они видимо соглашаются со мной, поскольку через какое-то время исчезают. Проходит еще около получаса, на горизонте появляется нечто покрупнее акулы, и я слышу отдаленный гул двигателя. Кажется, мое приключение подошло к концу.  Катер уже рядом, я цепляюсь за веревочный трап, а Мичиру протягивает мне сверху руки. С ума сойти, они все здесь! Меня тормошат, накидывают на плечи одеяло, засыпают вопросами. Нежные лепестки окутывают мое тело – это означает, что мой сейлор фуку превратился в обычный костюм и я больше не Уранус. Сразу наваливается усталость. Я опираюсь на плечо Мичиру, она обхватывает меня за талию и ведет вниз, в каюту. Мягкость дивана, и наконец-то долгожданный покой. Нежный поцелую обжигает мне губы; я пытаюсь удержать Мичиру, но она отстраняется.

-        Плохие новости, - говорит она, - доктор Томо арестован.

-        Как Хотару?

-        Держится. Сейчас она живет у Сецуны, и мы ни на минуту не оставляем ее одну. Томо вменяют в вину незаконные опыты, приведшие к взрыву в его лаборатории шесть лет назад, а также к уничтожению школы Мюген. Но на самом деле это произошло оттого, что он хотел помочь нам и начал выяснять, кто же нами интересуется.

Мы молчим некоторое время.

-        Что-то будет, - произносит наконец Мичиру, - Я чувствую. И на этот раз угроза безлика, потому и кажется мне ужасней всего, что было прежде.

Я ободряюще сжимаю ее ладонь.

-        Позови остальных, я расскажу,  что мне удалось узнать. Кажется, решающий момент близится.

   

5.

Низкий гул пропеллера зависает в густом неподвижном воздухе. Небеса багровы, время от времени они озаряются сполохами пожаров. Вертолет высоко над городом, и мы не смотрим вниз. Нам нет нужды смотреть вниз - картина разрушенного Токио и так все время перед глазами. Мы потерпели поражение,  даже не вступив в бой. Мы пытались.  Но нельзя уничтожить врага, когда не знаешь кто он. С кем мы должны были сражаться? С чрезмерно честолюбивыми политиками? С толпами религиозных фанатиков? С безмерным человеческим эгоизмом и тупостью?

Город под нами лежит в руинах. Смерть настигает все живое, смерть тихая и страшная. Обугленные, покореженные остовы зданий вытягивают к небесам зазубрины бетонных блоков и металлоконструкций, в немом недоумении вопрошая - за что? В самом деле - за что?

Я сижу в кресле пилота и, даже не оглядываясь назад, вижу лица сейлор сенши. Помертвевшие, застывшие. Как и город внизу.  Ами не отводит глаз от своего компьютера. Больница ее матери чудом уцелела, сейчас там еще пытаются кого-то спасти, врачи работают, уже понимая бессмысленность своих усилий. Взгляд Рэй устремлен куда-то в пустоту. Еще час назад она, как безумная, пыталась разгрести обломки обрушившегося храма. Ее исцарапанные, со сломанными ногтями ладони теперь судорожно стискивают осколок какой-то статуэтки. На лице Мако отрешенность, но в то же время решимость. Она сжимает кулаки, она еще не сдалась окончательно. Глаза Минако припухли, на щеках следы слез. Артемис, притихший в ее объятиях, теперь единственный член ее семьи. Хотару съежилась у окна, сжалась в комочек.  Последний раз она видела отца два дня назад, и нет никакой надежды на то, что он жив.  Мичиру рядом со мной, на месте второго пилота. Ее фигура напряжена, она смотрит вперед. По крайней мере,  мы знаем, что еще можно надеяться. И Сецуна знает.  Сейлорплутон, хранитель времени, неужели все должно было быть именно так?   Если ты знаешь все наперед, то это невыносимо тяжелая ноша,  даже для сейлор сенши.  Твои глаза опущены, горькая складка залегла меж бровей. О чем ты думаешь?

Усаги прижимается к Мамору, Луна свернулась клубком у нее на коленях. Усаги… Удивительно, как один человек может вызывать столь противоречивые чувства. Она одновременно раздражает меня своей детской непосредственностью, наивностью и будит во мне какую-то щемящую нежность и жалость. Я вспоминаю,  как она колотилась в бессильном плаче, изнемогая от собственной беспомощности и невозможности спасти Хотару.  Мы жалели ее. Мы верили в нее больше, чем она могла себе представить. Сейчас на ее лице горестное недоумение и неверие. Да, в случившееся трудно поверить.

Все произошло буквально за несколько дней. Сначала шокирующие известия о ядерном ударе по североамериканскому побережью и о взрывах в столицах многих крупных государств Европы и Азии. Затем хаос, паника и массовая истерия. Токио бомбили сутки назад. Кто? Американцы? Арабы? Русские? Это уже не имело значения. Мир рушился. Планете уже не оправится от ударов.

-        Что мы здесь делаем? – в голосе Усаги боль и надрыв, - Там внизу люди. Мы должны им помочь!

Я поворачиваю голову.

-        Если даже мы вытащим десяток человек из-под завалов, они все равно умрут. Уровень радиации повышается и скоро достигнет смертельной отметки.

-        Через три часа, - подтверждает Ами бесцветным голосом.

-        И все же – куда мы летим? – подает голос Мамору.

Мы переглядываемся с Сецуной. Она делает глубокий вдох, прежде чем начать говорить.

-        Когда погибло Серебряное Тысячелетие, его осколки разлетелись по солнечной системе. Некоторые из них упали на землю. Это не просто камни, они несут в себе энергию Мудрости и Света.  Мы должны построить звездный портал на одном из таких осколков и изменить историю земной цивилизации, сдвинув планету в пространстве и во времени.

Лица сейлоров преображаются – на них изумление и недоумение.

-        Но…как же…, - нерешительно произносит Ами, - как же все, кого мы любим? Они могут вообще не появиться на свет!

-        Возможно, - спокойно отвечает Сецуна.

-        Не-е-ет! – Рэй трясет головой, - Я не хочу!

-        Они мертвы, ты забыла? А так у них есть шанс.

В глазах Мамору мелькает догадка.

-        Значит, так и должно было быть? Так возродится Серебряное Тысячелетие?

Он не дурак, наш будущий король.

-        Эта цивилизация шла к неизбежной гибели все последние годы, - говорю я, - но мы не ожидали такого скорого конца.

-        Но почему?! - голос Усаги срывается на стеклянный звон, -  Разве мир был так уж плох?!

-        Для тебя, безусловно,  нет. Но,  в то же самое время,  тысячи людей воевали, страдали и умирали. Невозможно спасти ВСЕХ.  Никакой Мессия на это не способен.

Она застывает, осознав сказанное. Взгляд ее делается пустым, неподвижным. Мне мучительно жаль ее, я словно наблюдаю за агонией зверька, попавшего в капкан. Даже в самые тяжелые минуты, когда все казалось безнадежным,  нас спасала ее Вера. Она верила в этот мир, она сражалась за него. Но мир ее предал.

Усаги прикрывает глаза. Шум пропеллера превращается в звонкие голоса и смех.  Ветви колышутся над ее головой; листва нежно –зеленого весеннего цвета, просвеченная солнцем. «Усаги, иди к нам!» – Мотоки смеется, сверкая зубами. Мама заботливо расправляет ее фату.  «Ты не сможешь бегать в этом платье. Но попробовать можно!»

-        Мамочка…, - шепчет она, ощущая жгучую влагу под опущенными веками.

-        Оданго!

Она открывает глаза; вертолет уже на земле, и Мамору протягивает ей руку, чтобы помочь спуститься.

Мы на небольшом гранитном плато у самого моря. Пепел. Он оседает на волосах и одежде. Запах гари не такой резкий,  как в городе, но все же ощутим. Все словно чужое. Не ветерка, и шум моря едва слышен. Планета умирает.

-        Это здесь? – голос Макото безжизненно повисает в воздухе.

Сецуна ударяет жезлом о камень, бурая корка отлетает в сторону и мы видим крошечный квадрат белоснежного сияющего мрамора.

-        Что надо делать? – в облике Усаги  решимость. Мужество вернулось к ней, это лучшая новость за сегодня.

-        Необходимо очистить плато от окружающей  скверны. Ни одна пылинка этой мертвой планеты не должна попасть в новый мир. Ни единой молекулы отравленного воздуха ни должно быть в атмосфере нашего будущего. Мы втроем создадим портал с помощью талисманов, задачей же остальных будет удерживать силовой барьер между мирами.

-        Так просто? – недоверчиво спрашивает Мако.

-        Это вовсе не просто.  Вы готовы?

-        Ты забыла упомянуть одну вещь, - взгляд Хотару, нет  Сейлорсатурн, делается тяжелым и неподвижным, - после того, как портал будет создан, он отнимает жизнь своих создателей.

Откуда она знает? Впрочем, воин Разрушения должен много знать о смерти.

-        Нет! – отчаянно вскрикивает Усаги, - должен быть другой способ!

Мы с Мичиру и Сецуна не скрываем досады.

-        Послушай, – говорю я, - когда ты станешь королевой, тебе придется учиться многим вещам. Самая трудная из них – посылать людей на смерть.

-        Нет!

Боже, как тяжело переупрямить эту…!

-        Мамору-сан, - мой голос больше похож на рычание, - успокой эту истеричную девицу!

Он колеблется.  Два сапога- пара! Тот еще размазня! Неожиданно, я успокаиваюсь.

-        Усаги-тян, - я делаю шаг вперед и беру ее прохладные, чуть дрожащие ладони в свои, - не бойся! Когда Серебряное Тысячелетие возродится, мы будем там с тобой!

Мичиру сперва смотрит на меня непонимающе, потом в ее глазах мелькает догадка.

-        Как…, - Усаги в недоумении, - Но Хотару говорит…

-        Все правильно. Но ты должна в нас верить. Верить, как мы верили в тебя. И тогда все будет хорошо. Мы же друзья!

-        Правда?

Ее лицо словно светящееся пятнышко в сгущающемся мраке. Я чувствую слабое пожатие ее пальцев. Она как ребенок, который закрывает глаза, когда ему страшно и повторяет как заклинание:  «все будет хорошо!». И оказывается, что все страхи выдуманы, а мир на самом деле сияющий и безопасный. Он и будет таким, Сейлормун.  Будет, если ты захочешь,  если ты вложишь в него свою душу.

 

Эпилог

Вихрь раздирает нас на части.  Фигуры иннеров, Сатурна, Сейлормун и Такседо Камена, взявшихся за руки и замкнувших нас в круг, едва видны.  Пространственно - временные поля плющат их защитный купол, но пока они живы он будет держаться.

Мои пальцы, сжимающие рукоятку Меча,  немеют. То же самое ощущают Мичиру и Сецуна. Золотой треугольник, соединяющий наши талисманы, пульсирует и разгорается все ярче. Скоро мы трое исчезнем, останутся лишь Зеркало, Меч и Шар – фундамент Портала.

Сейлормун, ты должна верить, что все будет хорошо, что все останутся живы. Твоя Вера воскресит нас. Мы должны оказаться там, в новом мире. Потому что в Серебряном Тысячелетии не будет никакого оружия, не будет армии. И никто не встанет на пути очередного монстра, в чьем сердце найдет убежище Хаос. Никто, кроме нас.