Лекарство от жадности
«Жаба – самый страшный зверь.
Она задушила уже значительную часть человечества»
Народная мудрость.
1. Хьюз
Нет, день положительно был испорчен. И это как раз тот день, когда мы с Гресией собрались, наконец, отметить нашу годовщину. Знаете – куча гостей, поздравления, подарки. А после – романтический ужин на двоих при свечах, ночная прогулка по пирсу, прямо как в юности… Я упорно работал практически двадцать четыре часа в сутки в течение двух последних месяцев, чтобы, наконец, выхлопотать себе хотя бы пару отгулов. И вот, когда мечта, наконец, стала так близка к осуществлению, кто, вы думаете, все испортил? Правильно – мой лучший друг Рой, мать его за ногу! Звонок из восточной штаб-квартиры застал меня на пороге дома в объятиях жены. Мне сообщили, что полковник Мустанг, не то погиб, не то похищен, и мне пришлось бросать все и мчаться ночным поездом в Ист-Сити, прихватив с собой Фармана и троих экспертов-криминалистов из своего отдела.
По пути я много думал, и мысли в основном были невеселые. Если этот паршивец умудрился склеить ласты после того, как я потратил столько сил и времени, чтобы добиться его перевода в Столицу, то я его и с того света достану! К злости примешивалось, впрочем, и беспокойство, ибо алхимия не делает человека неуязвимым, и вполне возможно, что… Нет, лучше уж о таком не думать. Лучше уж думать о том, что это какой-то очередной финт ушами, на которые Рой мастак, и в красках представлять себе, как я набью ему морду, когда отыщу.
Лиза Хоукай встречала меня на вокзале; я вмиг ощутил в ней родственную душу, ибо выражение ее осунувшегося, с темными кругами под глазами, лица было точной копией моего собственного.
- Ну-с, рассказывайте, - потребовал я, усаживаясь рядом с ней на заднее сидение и приветственно кивнув Хавоку, что сидел за рулем.
- Вчера полковник отправил меня домой где-то около одиннадцати вечера, - кашлянув, произнесла девушка, - сказал, что ему еще нужно поработать. В штабе уже никого не осталось, кроме охраны. Где-то за полночь, охранники услышали шум со стороны кабинета полковника и направились туда. Окно было выбито, все в кабинете перевернуто вверх дном, а… , - Лиза запнулась вдруг, опустив глаза, - вы сами все увидите, подполковник.
- Да уж…, - пробормотал я, и все оставшееся время пути мы молчали.
В штабе царило смятение; командующий, как выяснилось, пребывал в отпуске на одном из лечебных курортов, что находились в военном ведомстве. А поскольку старикашка давно уж неофициально отошел от дел, спихнув все на Роя, то исчезновение последнего неизбежно должно было вызвать административную неразбериху и брожение умов. Несмотря на то, что в штабе было полно вооруженных людей, кабинет бдительно охраняли старшина Фьюри и капрал Брэда с застывшими на физиономиях торжественно-озабоченными выражениями. Эти двое, как по команде, вытянулись в струнку, салютуя мне, и я, наконец, попал в кабинет Роя, оставив на всякий случай за дверью Фармана и экспертов.
М-да, бардак редкостный. Перевернутый стол с вывернутыми ящиками, рассыпанные по полу бумаги, разлитые чернила, разбитый в некоторых местах паркет… Такое впечатление, что преступники что-то упорно искали, только вот что? Самые важные документы Рой хранил в сейфе; сейф был целехонек, его даже не пытались вскрыть. Зато шкафчик с личными вещами был не только перерыт, а буквально раздроблен в щепки. Вывод: то, что они искали, не имело отношение к военным секретам, а касалось только лично полковника. Свои личные тайны тот не стал бы запирать в служебный сейф, ибо ключи от этого сейфа имелись еще и у командующего штабом. Обернувшись, я невольно вздрогнул – на стене, прямо возле дверного проема, багровело пятно, весьма недвусмысленного происхождения. Я приблизился, осторожно переступая через разбросанные вещи, и внимательно осмотрел пятно крови сквозь лупу. Вблизи я разглядел глубокую зазубрину в стене, а вокруг нее нечто, похожее на отпечаток тыльной стороны ладони; от этого отпечатка засохший потек спускался вниз почти до самого плинтуса. Что ж, картина происшествия более-менее вырисовывалась. Преступники проникли в кабинет, когда хозяина там не было; однако, вскоре он вернулся, застав их врасплох. Но воспользоваться алхимией Рой не успел – один из пришельцев метнул нож, пригвоздив его ладонь к стене. Из этого следует, что преступники хорошо знали, с кем имеют дело.
Да уж, это на самом деле было похищение, а не какая-нибудь инсинуация. Тяжело вздохнув, я приоткрыл дверь и поманил пальцем своих парней.
- Возьмите образец крови на анализ, необходимо выяснить - это кровь полковника, или одного из преступников. Далее – проверьте отпечатки на всех поверхностях, попытаемся выжать хоть какую-нибудь информацию о похитителях.
Сам я отошел в сторонку, дабы не мешать работе криминалистов, и принялся размышлять дальше. Картина происшествия теперь ясна, но это была самая легкая задача. Дело за малым – выяснить, кому понадобилось переворачивать вверх дном кабинет полковника и похищать его. Здесь вариантов было столько, что не хватило бы и пальцев обеих рук. Если собрать всех, кто имел зуб на Роя, их пришлось бы выстраивать в длинную очередь. Разномастные террористические группировки вроде «Рыцарей свободы», которым Мустанг частенько наступал на любимые мозоли, какие-нибудь выжившие ишвариты, вроде Шрама, генералы из штаба фюрера… Кстати, вот последний вариант казался мне наиболее логичным. О предстоящем переводе полковника в Столицу знали почти все; этим старперам из штаба вовсе не нужен был под боком молодой, амбициозный сукин сын, вдобавок располагающий личной огневой мощью, равной мощи отдельного стрелкового батальона, или артиллерийской батареи. Как рабочая версия…
Додумать я не успел, ибо дверь в кабинет приоткрылась, и в проем просунулись две головы – белобрысая с косичкой, и металлическая с решетчатым забралом и шипом во лбу.
- Здравствуйте, мистер Хьюз! – пропищал Ал.
- Здрассссть….., - приветствие Эда было, как всегда, не столь вежливым, как у брата.
Вместо ответа, я грозно сдвинул брови и осведомился:
- И как же вас сюда впустили?! Это, между прочим, место преступления, так что брысь отсюда!
2. Эдвард
Ну, тут, короче, старикан Хьюз разбухтелся вовсю - про место преступления, посторонних и всякое такое, но мне на его ворчание было глубоко положить, я ведь целеустремленный как Терминатор, и никогда не отступаю. Особенно, когда день не удался и настроение на нуле.
- До меня дошли слухи, что Мустанг сыграл в ящик, - произнес я как можно более небрежно, - вот решил узнать – правда ли это?
Хьюз фыркнул.
- Как сказал бы в этой ситуации Рой – не дождетесь. Думаю, он жив и мы его скоро разыщем.
- Я бы не был так уверен, - я покосился на пятно крови на стене, и в моем тоне явственно прозвучал скепсис. - Но вы особо не торопитесь его искать, - продолжил я свою мысль, скопировав премерзкую ухмылочку моего любимого полковника, - дайте мне хоть немного отдохнуть от его бесконечных издевательств! Неужели, возвращаясь в штаб, я не буду больше слышать – «Ах, Эдвард вернулся! Эй, Эдвард, ау-у, ну где же ты! Ты совсем запутался в ногах у Альфонса, смотри, не заблудись!». И все в таком духе. Наверно я умер, и попал в рай!
Бедняга Хьюз аж поперхнулся, и очки у него сползли на кончик носа, такое сильное впечатление произвел на него мой цинизм.
- Эдвард Эльрик, и знаешь, кто ты после этого? – возгласил он, поправляя очки указательным пальцем, - Ты мелкая, неблагодарная свинья! Сколько раз Рой прикрывал твою цельнометаллическую задницу, позволяя тебе делать все, что заблагорассудится за казенные деньги! Ты хоть иногда задумывался, чего ему это стоило?! Он вытащил тебя из твоей провинциальной дыры, помог стать государственным алхимиком! И после всего этого, ты… , - он вдруг запнулся, глянул на меня как-то странно, - Хм…, - вдруг произнес он уже совсем другим тоном, задумчиво потирая подбородок, - Вы с Альфонсом вроде собирались навестить своего учителя, и тут ты сломя голову мчишься в Ист-Сити, едва услышав о гибели полковника… Похоже, я в тебе ошибался. Похоже, ты очень сильно привязан к Рою, и теперь переживаешь. Бедное дитя!
Слеза умиления, сверкнувшая в уголке его левого глаза, показалась мне даже худшим издевательством, чем когда меня обзывали мелким. Я начал медленно багроветь. Со стороны я себя не видел, но явственно ощущал, как краска заливает щеки, а на глаза опускается алая пелена. Словно откуда-то издалека, я услыхал испуганный вскрик Ала:
- Нии-сан!
И тут же стальные конечности братца крепко впились мне в плечи, удерживая от непоправимых поступков. Но мой гнев иссяк столь же быстро, сколь и нахлынул. В конце концов, старикан Хьюз не зря работал в следственном отделе. Он видел людей насквозь, и в его словах была истина, которую я, тем не менее, ни в какую не желал признавать. Одарив Хьюза самым злобным взглядом, на который я был только способен, я вылетел из кабинета полковника, грохнув дверью с такой силой, что со стен посыпалась штукатурка. Обуреваемый противоречивыми мыслями и ощущениями, я и не заметил, что почти бегу. Остановил меня оклик Ала, спешившего следом.
- Нии-сан, куда ты?
- На вокзал, куда же еще, - буркнул я, - мы ехали на юг, в Ишвар, забыл что ли?
- А разве мы не поможем мистеру Хьюзу найти полковника?
- Он и без нас справится. Если полковник жив – он найдет его, а если мертв, то мы тем более ничем ему не поможем. У нас слишком много дел и мало времени.
- Брат, нельзя же так! – голос Ала дрогнул от возмущения и обиды, - Пусть ты не хочешь этого признавать, но мы на самом деле многим обязаны полковнику! Если бы не он, наши поиски философского камня затянулись бы до конца наших дней!
Я резко затормозил, обернувшись к братцу.
- Они и так затянулись! И неизвестно еще сколько продлятся! Чертов Мустанг, он выдает нам информацию по чайной ложке в год, хотя мог бы рассказать многое, он вечно манипулирует нами, подбрасывая ложные сведения и посылая нас непонятно куда ради своих собственных целей! Я зол на него!
- Ты сам виноват, брат! – отвечал мне Ал, на не менее повышенных тонах, - ты никогда даже не пытался поговорить с ним откровенно, довериться ему! Как ты можешь рассчитывать на откровенность человека, если сам постоянно ему врешь, и все от него скрываешь! А теперь – если полковника не станет, кто нам поможет?
Наверно, больше всего в жизни меня злило, когда кто-то оказывался прав, а я не прав. Злило до ярости, до слез. А особенно, если прав оказывался Ал, который, без преувеличения, всегда выполнял роль моей совести. Но на этот раз я ни в какую не хотел прислушиваться к голосу совести.
- Ну, так оставайся, если полковник для тебя важнее нашей цели! – выкрикнул я Алу в лицо. Я хорошо понимал, что сильно пожалею о своих словах, но остановиться уже не мог, - Я поеду один!
Надо признать, что хоть Ал и казался мягче, упрямством он мне не уступал. Особенно в вопросах совести.
- Ну, и езжай! – выкрикнул он со слезами в голосе и резко, до скрипа в суставах, развернувшись, устремился прочь.
Я постоял немного, ощущая как стихает гнев, а душу заполняет горечь сожаления. Потом неторопливо поплелся по направлению к вокзалу.
Блин, и чего я вдруг распетушился? Неужто, слова Хьюза так меня задели? Впервые я задумался о том, как я отношусь к Мустангу. Именно я, ибо Ал явно испытывал уважение к этому человеку и, несомненно, был к нему привязан, даже несмотря на все выходки и колкости последнего. Кстати, вот кого-кого, а Ала Мустанг никогда не подкалывал, а наоборот – был с ним очень даже мягок! Блин, блин, неужели дело все-таки во мне? Может быть, стоило в один прекрасный день поговорить с полковником по душам? Он, конечно же, манипулятор, шантажист и сволочь редкостная, но я ведь (положа руку на сердце!) всегда, с самого начала чувствовал, что этот человек не желает нам зла, и никогда не сделает нам ничего дурного. Он всегда хочет как лучше. Правда, за это его «как лучше» у меня частенько руки чешутся его прибить, или хотя бы начистить ему физиономию, но все же… «А теперь вот поздно говорить по душам» - произнес вдруг какой-то гаденький голосок у меня внутри. И резануло нежданно, да так сильно, что перехватило дыхание и заколотилось сердце. Ведь может быть и в самом деле поздно. Непоправимость смерти я познал уже давно, когда умерла мама. Всегда остается чувство, что ты не успел – сказать, сделать, понять. Поздно… Вот почему мы с Алом сутки назад на ходу запрыгнули в вагон поезда, направлявшегося в Ист-Сити. Чтобы успеть.
Предавшись размышлениям, я и не заметил, как ноги сами вынесли меня к вокзалу. Но я уже понял, что мое упрямство не простирается так далеко, чтобы купить сейчас билет и уехать. Оставалось одно – повернуть назад, помириться с братом и начать собственные поиски полковника. Я уже собрался, было, это сделать, как вдруг среди толпы пассажиров, загружающихся в столичный поезд, я заприметил со спины человека, фигура и жесты коего показались мне смутно знакомыми. Длинное серое пальто, какая-то кепка… А на правой руке белая перчатка… Нет, не перчатка. Повязка. И еще мой острый глаз засек несколько фигур, группировавшихся вокруг этого знакомого незнакомца. Неужели….?
Продумать свои действия я не успел – поезд тронулся. Бли-и-ин, опять придется запрыгивать на ходу…!
3. Грид
Чего уж там – денек оказался не из самых удачных. А я-то хотел как лучше - по-тихому наведаться в штаб, быстренько обшмонать полковничий кабинетик и смыться. И никто бы не пострадал. Правда вертелась в голове мыслишка – а что если не удаться найти никаких зацепок? Если Мустанг и в самом деле помог доктору Марко сбежать из-под стражи, то он может просто-напросто держать в голове его примерное местонахождение. Но надежда найти хотя бы какую-то наводку оставалась. Оставалась вплоть до того момента, когда полковник неожиданно решил вернуться в кабинет. Вот незадача – все нормальные люди уже закончили работу, а этому все неймется. Надо сказать, он удивился куда больше, чем мы. Но, несмотря на замешательство, среагировал быстро – швырнул кипу бумаг в лицо кинувшемуся к нему Лоу, отскочил в сторону, вскинув правую руку, на которой белела перчатка с кругом преобразования. Замешкался буквально на долю секунды, ибо рассчитать мощность алхимической реакции в ограниченном замкнутом пространстве – это вам не шубу в трусы заправлять. Так что Дорочет воспользовался этой долей секунды, чтобы пригвоздить к стене его руку в перчатке метательным ножом. Пока полковник выдергивал ножичек, Лоу добрался-таки до него и мощным ударом в челюсть погрузил в глубокую задумчивость. Тут-то я и сообразил, что за подарок приподнесла нам судьба. Если Мустанг держит в голове сведения о местонахождении доктора Марко, то дело за малым – уговорить его поделиться этими сведениями. Я очень обаятелен и умею уговаривать людей. А после сотни с лишним лет, что я провел в виде живой мумии, замурованной в сыром подвале пятой лаборатории, мое обаяние достигло небывалых высот.
Но вот тут-то меня постигло большое разочарование – этот золотопогонный сопляк никак не желал поддаваться моему обаянию. Он, казалось, совсем не боялся смерти. А еще он не боялся меня, что со своей стороны я расценил как оскорбление. И мало того, что он не отвечал на мои вопросы – он еще имел наглость задавать вопросы мне. Как будто это я имел потрепанный вид и сидел, привязанный к стулу.
Очухавшись, он оглядел нас недобро, и первым делом пошевелил связанными руками и ногами, пробуя веревки на прочность. Потом безошибочно выделил из нашей компании мою нескромную персону, вперился в меня, и произнес:
- А ты знаешь, что тебя ждет за похищение государственного алхимика?
И тон у него при этом был - даже словами не передать какой. Прямо тварью ползучей себя ощущаешь, когда с тобой так разговаривают. Я слегка потерял дар речи, а он, между тем, оглядел всех по очереди буркалами своими наглыми, и это даже несмотря на то, что один глаз у него заплыл и превратился в щелку. И продолжал развивать свою мысль:
- Я вас знаю. Вы участвовали в Ишварском конфликте, не так ли? Правда, насколько я помню, ваши рожи я видел в картотеке погибших. Какие, однако, резвые покойники нынче пошли.
Мои ребятки молча переглянулись, и выражение их лиц сделалось малость неприветливым, а Марта принялась недвусмысленно поигрывать рукоятью ножика. Тут-то ко мне вернулся дар речи.
- Эй, чувак! Ты что себе позволяешь, а? Кто у нас тут пленник – ты, или я?
Мустанг усмехнулся криво.
- Все течет, все меняется, знаешь ли. Сегодня я, завтра ты.
- Ну, ты и шустер! Али смерти не боишься?
Он поморщился.
- Может, хватит? Чего тебе от меня нужно?
- А, вот это уже другой разговор! – я уселся на край стола, поближе к пленнику. – До нас дошли слухи, что небезызвестный Кристальный Алхимик - доктор Марко, которого фюрер…. гм… взял недавно под свое крылышко, четыре дня назад сбежал из-под стражи. Поскольку сделать этого без посторонней помощи он не мог, а друзей кроме тебя у него не осталось, то ты стал главным подозреваемым в соучастии.
Кажется, на наглой физиономии полковника промелькнуло изумление.
- Вас подослали из штаба? Хм, вот никогда бы не подумал, что генеральская свора пойдет на такие глупые уловки, видно совсем впадают в маразм. Передай своим нанимателям, что я уже все рассказал на официальном допросе. На момент побега Марко у меня железное алиби, и потом …
Я неожиданно широко ухмыльнулся, предоставив пленнику лицезреть свой акулий оскал. Моя улыбка, как мне показалось, навела его на всякие разные мысли, заставив усомниться в своей версии насчет причастности к его похищению штабных генералов.
- Врубаешься, да? – промурлыкал я, улыбнувшись еще шире.
- Ты не человек, - произнес он скорее утвердительно, чем вопросительно, скользнув взглядом по моей татуировке - уроборосу на тыльной стороне левой ладони, - ты гомункул.
- Знаешь про гомункулов? – я был приятно удивлен.
- Я тщательно изучал теорию человеческого преобразования, и знаю, откуда берутся гомункулы. Если хочешь меня этим напугать, то зря стараешься.
- Больно мне нужно тебя пугать! Расскажи мне все, что знаешь, и мы расстанемся полюбовно.
Он ласково глянул мне в глаза и подробно разъяснил, куда мне следует идти, и какого рода интимные отношения были у него с моей мамой. Маму свою я не помню, она умерла давным-давно, но мне все равно стало обидно.
- Слыхали, а? – я обернулся к ребяткам, - Папе хамит, паскуда такая! Лоу, может, ты его спросишь? Только понежнее, он мне еще нужен.
- Запросто, - пробасил наш бычара.
Я отошел в сторонку и отвернулся – я ведь, в принципе, не жестокий. Просто очень жадный. Минут пять послушал доносившиеся из-за спины звуки, потом обернулся.
- Все, хорош!
Подошел поближе, полюбовался. Ай, красавец! Левый глаз стал похож на правый, кровь с разбитой губы стекает на подбородок, и скрючило его знатно после пары-тройки хороших ударов под дых. Я присел на корточки, лицом к лицу с полковником. Интимно так. Заговорил задушевно:
- Понимаешь, братан, мне очень нужен этот доктор Марко. Я не собираюсь причинять ему вред, просто он на данный момент единственный, кто может создавать опытные образцы философского камня.
Он с трудом поднял голову, глянул на меня уже далеко не так нахально.
- Зачем тебе опытные образцы? Все ищут истинный философский камень.
- Истинный мне бы тоже не помешал. А пока – на безрыбье и рак рыба. Сто сорок лет я провел в запечатанном виде, чуть с голодухи не помер, образно выражаясь. Мне срочно нужна подпитка, чтобы восстановить силы.
Мустанг пренебрежительно дернул уголком рта.
- Значит, сейчас твоя цель получить опытные образцы камня. А что ты готов отдать взамен?
- О чем ты, чувак? Сделавшись гомункулом, я получил имя «Жадность», это о многом говорит. Я хочу заиметь все – власть, деньги, женщин. Человеческие души. Я намерен брать все, и не отдавать ничего. Равноценный обмен, на котором помешаны алхимики – это бред сивой кобылы, я верю только в силу, наглость и удачу.
- Тогда, я ничем не могу тебе помочь, ибо я верю в теорию равноценного обмена.
- Вот как? – ухмыльнулся я, доставая из-за пояса отобранный у полковника пистолет, - сейчас мы проверим твою теорию. Предлагаю тебе равноценный обмен – твоя жизнь в обмен на жизнь доктора Марко, – приставив дуло к его лбу, я медленно взвел курок, - ну, так как?
- Ты ничего не понял, - он глядел мне прямо в глаза, и выражение его лица сделалось каким-то отрешенным и грустным, - нельзя что-то получить, ничего не отдав взамен.
- Вот придурок! Ты же понимаешь – если будешь молчать, ты нам не нужен и вдобавок крайне опасен. Так что я без колебаний нажму на курок.
Он молчал. Мать его за ногу, он просто молча на меня смотрел, словно все происходящее его не касалось! Я был уверен, что он остановит меня в последнюю секунду, когда его инстинкт самосохранения завопит в полный голос. Но этого не произошло, и мне ничего не оставалось, кроме как нажать на курок…
4. Альфонс
В детстве я любил дождь. Мы с Эдом выскакивали на улицу и выплясывали как бешеные под тугими, ошеломляюще прохладными струями. А мама вечно беспокоилась, что мы можем простудиться. Мы так и не разу не простудились, вымокнув под дождем, а теперь мне и подавно не грозит простуда. Но я уже не люблю дождь. Я не способен ощутить, как дождевые капли падают мне на макушку и плечи, как стекают по коже; я не способен ощутить, как липнет к телу промокшая одежда, я не способен продрогнуть, чтобы потом согреться. Я могу лишь сидеть, скорчившись, и слушать, как дождь колотит по шлему и панцирю, рождая внутри гулкую пустоту. Словно по крышке гроба.
Где же ты, брат? Я очень на тебя разозлился тогда; я понял, что если мы будем всегда думать только о своей цели, то мы перестанем быть людьми. Оставалось лишь, чтобы ты тоже это понял. Я ждал тебя у штаба целых два часа, думал ты вернешься. Потом отправился на вокзал, но тебя там уже не было. Что же случилось? Ты не мог уехать без меня, я точно это знаю. Если ты задумал разыскать полковника самостоятельно, то ты опоздал. Полчаса назад мистер Хьюз нашел убежище похитителей. Я побывал там. Я видел стул с обрывками веревок, видел лужицу крови и измятую и выпачканную форменную куртку полковника. Кажется, теперь все поверили в его смерть, а я… Я не знаю, что и думать. Мне так не хватает тебя, брат. Мне не хватает твоей уверенности, твоего умения разложить все факты по полочкам и найти верное, логичное решение проблемы. Возвращайся же поскорее…!
5. Рой
Сухой щелчок спущенного вхолостую курка не стал для меня неожиданностью. Грид опустил пистолет, глянул на меня со смесью изумления и уважения.
- А ты, в натуре, крутой чувак!
Улыбаться было больно, но я не удержался.
- Ты вынул патроны из обоймы.
Он покачал головой.
- Ха, значит у тебя глаза на затылке, раз ты это заметил!
- Будем считать, что я умею читать мысли. Ну что, ты готов заключить со мной сделку? - выражение его лица сделалось озадаченным, - Для особо непонятливых поясню – сделка, это такая фигня, которая построена на принципе равноценного обмена – я что-то даю тебе, а ты что-то даешь мне. Хорошее лекарство от жадности.
Он хохотнул, оценив каламбур.
- Выкладывай!
- Про доктора Марко забудь. Ты никогда его не найдешь. Но если тебе нужно энное количество экспериментальных образцов философского камня, то я знаю, где его раздобыть. Покойный генерал Баск Гран был запасливый парниша, и помимо того количества камня, что хранилось в пятой лаборатории, имел тайник. Я знаю, где он, но вам, ребята, придется прокатиться в столицу.
Грид задумчиво почесал подбородок.
- Чего же ты хочешь взамен?
- Взамен ты расскажешь мне, как убить гомункула.
И тут в разговор вмешалась девица с замысловатой татуировкой, покрывавшей левую щеку, шею и плечо.
- А где гарантия, что ты не заманишь нас в ловушку, а?
- И то верно, - поддержал ее стриженный парень с катаной, - от этих военных чинуш всего можно ожидать!
- Ша, опричники! – остановил их Грид, - заткнитесь, папа говорить будет.
Он склонился ко мне близко-близко; глаза его вблизи мало напоминали человеческие – слишком глубокие, слишком холодные. Слишком бледная кожа – идеально ровная, без присущих человеку дефектов. Наверняка он неуязвим для любого оружия, да и для алхимии тоже. От этих мыслей холодок пробежал по спине - слишком опасную игру я вел.
- Ты, конечно, способен нас надуть – это факт. Так что разрешить проблему можно единственным способом – взять тебя с собой.
- Да я не против. Хватит, что ли, в игрушки играть, - с этими словами я стряхнул с запястий обрывки веревок и попытался эффектно подняться на ноги.
Грид непроизвольно шарахнулся в сторону, а его братки схватились за оружие и повскакивали с мест. Однако, моя попытка встать потерпела фиаско – сильно закружилась голова, а затекшие от веревок конечности положительно отказывались мне служить. Посему, я самым позорным образом плюхнулся обратно на стул.
- Мдя, - констатировал Грид, заглянув за спинку стула и узрев нарисованный кровью на одной из ножек крошечный круг преобразования, - а ты ведь давно мог освободиться. Вместо этого, ты сидел и потихоньку истекал кровью. Ты, случаем, не мазохист?
- Нет. Но если бы я сразу предложил тебе сделку, ты, пожалуй, решил бы, что напугал меня. Сделки не заключают с теми, кто испытывает страх, - с этими словами, я вновь попытался встать на ноги, и Грид заботливо поддержал меня под локоть. Кровообращение в конечностях потихоньку восстанавливалось; правая ладонь отозвалась резкой, пульсирующей болью. Нахальная девица с татуировкой вынула из сумки армейский медпакет, очень ловко обработала рану и наложила повязку. Презрительно фыркнула в ответ на мою благодарность и исчезла в соседней каморке. А Грид, тем временем, извлек на свет божий трехлитровую бутыль с мутноватой жидкостью, сильно напоминающей по виду деревенский самогон, вынул пробку и щедрой рукой протянул бутыль мне. Никогда не стал бы пить эту гадость. Но когда темнеет в глазах, тело одолевает слабость, а позволить себе расслабиться никак нельзя – выбирать не приходится. Я сделал большой глоток, мгновенно ощутив, как жидкий огонь концентрируется в желудке, а затем расползается по всем сосудам, как притупляется боль и уходит физическое и моральное напряжение.
Бутылка пошла по кругу. Я сидел за колченогим столиком, в подсобке какого-то бара, в странной компании одного гомункула и пятерых химер и пил самогон. И это было самым странным во всей этой странной истории.
Открытием стало то, что гомункулы, оказывается, способны напиваться. Ибо хотя цвет кожи Грида не изменился, глаза его заблестели ярче, речь стала более громкой и менее связной.
- … не, ну прикинь! – он наклонился ко мне, совсем по-человечески икнул, - вот ведь падла, а! Я-то думал – мы кореша, остальные меня поддержат, а они…, - сделав большой глоток, Грид продолжал, - Энви, с-сука, только притворялся, что он такой независимый, а сам первейший мамочкин жополиз! Глаттони просто тупая скотина, а остальные себе на уме. Все преследуют собственные цели, всем плевать на остальных. Это я-то жадный, а? Да они в тыщу раз жаднее меня! А сейчас наверняка все по-прежнему, хотя из старой команды остался только этот пидар Энви, да Обжора. – Слышь, - он вновь склонился ко мне, - а у тебя есть близкие? Те, кто будут, в случае чего, плакать на твоей могилке и носить цветы?
Я помотал головой, пытаясь сосредоточиться. Даже небольшое количество алкоголя, выпитого на пустой желудок, да еще после кровопотери, выбило меня из колеи.
- Нету.
Сам не знаю, почему я так сказал. Может потому, что мне этого хотелось. Может потому, что самым страшным моим кошмаром было, что кто-то из моих друзей умрет по моей вине. Умрет во имя моего продвижения на самый верх. А я просто переступлю через труп и двинусь дальше.
- То-то же, - до странности удовлетворенным тоном произнес Грид, словно только что восстановил мировую справедливость, - помню, как однажды мы сцепились с Энви из-за одного чувака, которого он замочил, а чувак этот …
Я слушал в пол - уха. А перед глазами, заслоняя отвратительно кривляющиеся рожи бесчисленных гомункулов, проплывали лица Лизы, Маеса, моих парней, братьев Эльриков… Почему-то лицо Альфонса было живым, мальчишеским, хотя я ни разу не видел его на фото – волосы чуть темнее, чем у брата, черты лица помягче, глаза зеленовато-карие. А Эдвард… Этот принесет цветы на могилку, дождешься от него! Потом догонит и еще добавит. Мысль о Стальном внезапно отрезвила, словно тот явился сюда самолично, узрел меня в виде пьяной скотины, и вылил на меня ведро холодной воды.
Я украдкой глянул на часы. Снаружи скоро рассветет. Сдернуть бы отсюда, но я, как ни странно, был заинтересован в нашей с Гридом сделке. В конце концов, пусть лучше генеральские запасы красного камня послужат пищей этому гомункулу, чем оружием уничтожения. К тому же, это сподвигнет Грида оставить в покое доктора Марко и не продолжать больше его поиски. Не считая того, что я буду знать уязвимое место гомункулов.
На столе вместо одной пустой бутылки из-под самогона стояло уже две; наши с Гридом собутыльники дрыхли, уронив рожи в стол, лишь здоровяк сидел прямо и глядел перед собой в одну точку, да девица с татуировкой мурлыкала что-то, привалившись к его плечу.
Грид вдруг замолк на полуслове, глянул вокруг осмысленно и трезво.
- Э-э, ну мы и ужрались, братва! Ну-ка, всем подъем, труба зовет!
Химеры, один за другим, поднимали головы, продирали глаза. И трезвели так стремительно, что мне оставалось только завидовать, что я тоже не химера. Хоть я и выпил меньше всех, двигаться мне совсем не хотелось.
Утро было серым и промозглым; я зябко поежился, несмотря на пальто, презентованное мне вместо, потерявшей товарный вид, форменной куртки. Надвинул кепку на глаза – было бы некстати, если бы меня узнали. Охраняли меня бдительно – Грид вышагивал спереди, здоровяк сзади, а остальные группировались по бокам, так что я оказался в плотном кольце. «Ню-ню!» - усмехнулся я про себя. Было б желание, дык превратить эту мощную охрану в несколько средне прожаренных тушек мне ничего ни стоило. Поезд неторопливо подкатил к платформе, и тут я заметил вдруг, как знакомая мелкая фигурка в алом плаще проворно нырнула в облако пара, с шипением вырвавшегося из-под колес паровоза. Неужели он меня узнал? Мдя… Кстати, они с Алом собирались махнуть в Ишвар, откуда вдруг он здесь взялся? Неужели из-за меня… В любом случае, от Стального нужно было отделаться, ибо сей не в меру экспансивный и целеустремленный вьюноша наверняка нарушит шаткое перемирие, заключенное между мной и компанией Грида. Я слегка дернул Грида за полу его жилетки.
- Что стряслось? – озаботился он, обернувшись.
- Короче, такие дела. Нужно сделать вид, что мы сели на этот поезд, потом незаметно выйти и пересесть в столичный экспресс.
Выражение его лица сделалось слегка подозрительным.
- Зачем это? Я не заметил хвоста.
- Зато я заметил.
Он пару секунд посверлил меня взглядом, потом махнул рукой.
- Лады, как скажешь. Только гляди – че-нить выкинешь – убью.
«Это еще кто кого убьет» - подумал я, но вслух произносить не стал. Мне хотелось, чтобы поездка прошла без происшествий.
Эпилог
Грид и Мустанг расстались на мосту, что пересекал один из многочисленных каналов, пустынном в это ночное время. Не союзники, и не враги. Каждый из них получил то, что хотел, делить им было нечего.
- Надеюсь, ты не помчишься меня мочить, а? – ухмыльнулся Грид, - Хотя, ты все равно не знаешь, где спрятаны мои кости.
- Я не стану искать тебя, - ответил полковник, копируя его ухмылку, - более того – я никому не стану рассказывать о тебе, и о том, что произошло. Считай это маленьким бонусом к нашей сделке.
- Ну, тогда я тоже обещаю не пытаться тебя прикончить, - расщедрился в ответ Грид, - Прощай, полковник!
- Прощай.
Понаблюдав, как фигура Грида растворяется в ночи, Рой оперся о перила моста и вздохнул – прерывисто и облегченно. Все закончилось. Оставалось дождаться времени отправления поезда и вернуться обратно в Ист-Сити. Одному Дьяволу ведомо, что сейчас творится в восточной штаб-квартире. Если из-за этого происшествия сорвется его перевод в столицу, надо будет взять обратно обещание, данное Гриду и оторвать чертовому гомункулу башку, хотя вряд ли это произведет на него сильное впечатление.
Насладиться вдоволь свежим ночным воздухом и пейзажем Мустангу не удалось – тишину нарушил стремительный топот подошв по булыжной мостовой, и вездесущий Эдвард Эльрик влетел на мост и остановился как вкопанный, уставившись на любимого полковника.
- А, Эдвард, - произнес тот с усмешкой, - опять ты куда-то торопишься. А где твой брат?
Старший Эльрик поначалу онемел от такой наглости, а когда к нему вернулся дар речи, произнесенные им слова вряд ли входили в состав Большого Толкового словаря из двенадцати томов:
- Какого %#@& ты здесь делаешь, &$$#@ %^&@ ….. ?!
- Любуюсь пейзажем, как видишь. А тебе я могу задать тот же вопрос. Вы с Алом, кажется, планировали совершить поездку на юг, навестить одного хорошего друга со шрамом, разве нет?
- Откуда ты знаешь, куда мы собирались? – Эд слегка опешил, - Я всем сказал, что мы едем к учителю.
- Сызмальства смышлен был, - ехидно отвечал Рой, - так что ты-то тут делаешь, Стальной? Али меня ищешь?
Он наблюдал за лицом Эдварда – как оно медленно покрывается краской, как мальчишка сжимает кулаки. Ему захотелось вдруг протянуть руку и взъерошить Эду челку. Даже, несмотря на то, что такой поступок мог стоить ему сломанной руки. Наконец, после недолгой внутренней борьбы, поза Эдварда сделалась менее напряженной, а тон менее агрессивным.
- Так ты расскажешь мне что случилось? Я был в штабе, слышал, что на квартиру покойного генерала Баска Грана был совершен налет. Ты что-нибудь знаешь об этом?
- А ты расскажешь мне о том, что на самом деле произошло в Пятой лаборатории? – отвечал Рой вопросом на вопрос, - И о том, что вы с Алом узнали о философском камне?
Эд прикусил нижнюю губу, глянул на полковника исподлобья. Ему представился на редкость удачный шанс поговорить откровенно. Чтобы в будущем не испытывать сожалений. Но так трудно, так чертовски трудно сделать первый шаг! Может, когда-нибудь потом… Может быть.
Рой грустно усмехнулся, наблюдая за его колебаниями.
- И так каждый раз, верно?
Эд вздрогнул. Полковник прочел все, что творилось у него на душе, словно в открытой книге, - Каждый из нас думает только о себе, о своих мечтах, планах на будущее, - продолжал Рой, - каждый хочет получить что-то, не отдав ничего взамен. И каждый, рано, или поздно, за это расплачивается. Наверно, именно с целью уравновесить все в этом мире и был придуман равноценный обмен.
Эд хмыкнул.
- С годами я верю в равноценный обмен все меньше, и меньше. Порой мне кажется, что это просто детские сказки.
- Мы узнаем об этом, только прожив свою жизнь до конца, - Рой поднял голову, вглядываясь в алую полосу, прорезавшую тьму на востоке, - Нам пора, светает уже. До отправления утреннего поезда в Ист-Сити осталось полтора часа.
Конец